Всеволод Рожденственский

Бөлісу

Всеволод Рожденственский
Все́волод Алекса́ндрович Рожде́ственский (29 марта (10 апреля) 1895, Российский поэт. ​

Был искренним другом Ильяса, о чем свидетельствуют совместные фотографии и письма.


Перевод поэмы "Кюйши" Ильяса Джансугурова, 1934 г.

 

Все стихи

 

 

 

Всеволод родился в Царском Селе, в семье Александра Васильевича и Анны Александровны Рождественских. Его отец преподавал Закон Божий в Николаевской гимназии, был священником гимназической церкви, вел тихую и размеренную жизнь[4]. Мать Всеволода не замыкалась на семейных заботах: преподавала в воскресной школе, открыла бесплатную читальню, заведовала студенческим общежитием. Семья Рождественских занимала служебную квартиру на первом этаже Николаевской гимназии, прямо под квартирой директора гимназии И. Ф. Анненского. Вместе с Севой под присмотром родителей и няни Елизаветы Калязиной[5], росли старшие детибрат Платон и сестра Ольга[6]. «Моя девичья комната и еще две комнаты нашей квартиры находились под громадным балконом Анненских, балкон тянулся во весь этаж. Сохранилась у меня фотография, на которой еще цела эта пристройка, сейчас ее уже нет, от нашей квартиры остались только 4 окна на Малую ул., а моя комната, комната Платона и твоя детская уничтожены во время войны, окнами они выходили в „директорский“ сад (возможно, они снесены еще до войны)», – вспоминала сестра Ольга в одном из послевоенных писем[7]. 

После окончания приготовительной школы Всеволод поступил в первый класс Николаевской гимназии. От первых лет учения в его памяти остались «только просторные, необычайно чистые коридоры со скользким плиточным полом и классы, пронизанные пыльными солнечными лучами. Печать скуки и благопристойности лежала на всем». Намного занимательнее были игры со сверстниками в гимназическом дворе, посещение самодеятельных спектаклей в городском училище и Николаевской гимназии, после которых он пытался изобразить сцену из понравившегося спектакля. Всеволод Александрович вспоминал, как с замиранием сердца следил за репетициями пьес «Кориолан» и «Рэс», поставленных И. Ф. Анненским в рекреационном зале гимназии: «Меня приводили в восхищение и строгие хитоны греческих мудрецов, и сверкающие латы римских военачальников, и велеречивые монологи мифологических героев. Театр впервые в жизни предстал передо мною в строгости классических очертаний, на котурнах, в масках подлинного античного обихода, за точным соблюдением которого зорко следил сам вдохновитель этих постановок». С детства он запомнил облик Анненского, его «высокую суховатую фигуру, чинную и корректную даже в домашней обстановке». Тогда он, как и большинство окружающих, не подозревал, что директор гимназии был поэтом – «Я и подозревать не мог, какое место займет он в моей жизни в пору юношеских увлечений поэзией. Для меня, мальчика, он был только директором, самым важным лицом в гимназии, которого почтительно приветствовали и которого боялись»[8]. 
В третьем классе началось постижение латыни, вначале «кропотливое и довольно нудное», но уже в старших классах «мерное и плавное звучание античной фразы увлекало меня за собой, как неудержимый ток величественной реки», – вспоминал Рождественский. Впоследствии, он «настолько увлекся римскими поэтами, что немало перевел историй из Овидиевых «Метаморфоз» и «Посланий»». Впоследствии, в одном из писем он признавался: «Пушкин и античность – две дороги моей юности. Им я не изменю до конца своих дней».
В 1907 году А. В. Рождественский был переведен в Петербург, на службу в церкви на Большой Охте. Семье пришлось уехать из Царского Села, так как, по семейной легенде, отец поэта, протоиерей Александр Васильевич Рождественский, отслужил в гимназический церкви панихиду по расстрелянному в 1905 г. лейтенанту П. П. Шмидту. Но город «прекрасных дворцов, парков, скучного чиновничества и неумирающих культурных традиций» навсегда остался для Вс. Рождественского родным, стал для него источником поэтического вдохновения. Поэт неизменно возвращался в стихах и к уютно–интимному миру непарадного Царского Села, где «…каждый дом сутулится, / Как в сказке братьев Гримм», и к белым статуям и сумраку аллей царскосельских парков:
 
О святилище муз! По аллеям к пруду,
Погруженному в сумрак столетий,
Вновь я пушкинским парком, как в детстве, иду,
Над водой с отраженьем Мечети.
И гостят, как бывало, в Лицейском саду
Светлогрудые птички и дети.
 
* * *
 
Если колкой вьюгой, ветром встречным,
Дрогнувшую память обожгло, 
Хоть во сне, хоть мальчиком беспечным
Возврати мне Царское Село! 
 
Бронзовый мечтатель за Лицеем
Посмотрел сквозь падающий снег,
Ветер заклубился по аллеям,
Звонких лыж опередив разбег.
 
И бегу я в лунный дым по следу
Под горбатым мостиком, туда,
Где над черным лебедем и Ледой
Дрогнула зеленая звезда[9].
 
В Петербурге Всеволод учился в 7-ой, затем в 1-ой гимназии, увлекался чтением и театром, начал писать стихи, вместе с преподавателем латыни В. Г. Янчевецким (в будущем писатель В. Ян, автор известных исторических романов о Чингиз–хане и Батые) участвовал в выпуске гимназического журнала «Ученик», где публиковались первые опусы юного поэта. Впечатленные его успехами одноклассники издали на свои средства сборник стихов Рождественского под названием «Гимназические годы». Всеволод Александрович вспоминал, что уже после окончания гимназии ему стоило «немало труда обрыскать всех букинистов города, чтобы уничтожить эту „постыдную“, как я считал тогда, книгу шестиклассника, носившую явные следы увлечения Надсоном и Апухтиным». 
В 1914 году за победу в гимназическом конкурсе на лучшее стихотворение, посвященное «Медному Всаднику», Вс. Рождественский получил первый приз – собрание сочинений Пушкина. В том же году он поступил на историко–филологический факультет Петербургского университета. Наиболее памятными для него здесь оказались занятия «Пушкинского семинара» под руководством профессора С. А. Венгерова, посещение литературных вечеров и кружков. 
Весной 1916 года Вс. Рождественский был призван в армию и на правах вольноопределяющегося отправлен в запасной электротехнический батальон. После Октябрьского переворота и развала армии он переменил немало профессий, пробовал вернуться в университет, но он был почти пуст, лишь изредка малочисленные группы студентов проводили занятия в нетопленных аудиториях. 
С 1919 по 1921 год Всеволод служил добровольцем в Красной армии, плавал на тральщике, вылавливавшем мины в Неве, Ладоге и Финском заливе. В 1920 году, когда воинская часть базировалась в Петрограде, он жил в знаменитой коммуне литераторов «Дом искусств»[10]. Рождественский поселился туда по рекомендации Максима Горького, с которым познакомился еще до революции: в 1916–1918 гг., в качестве студента–репетитора он был частым посетителем семьи Горького, жившей на Кронверкском проспекте. Только в 1924 году Всеволод смог вернуться на студенческую скамью и через два года закончил учебу в университете. 
Все это время Всеволод Александрович не прекращал литературную работу, печатал стихи в журналах, в 1921–1926 гг. выпустил три сборника стихотворений: «Лето», «Золотое Веретено», «Большая Медведица». В 1920 г. он становится секретарем Петроградского Союза Поэтов, председателем которого был Александр Блок. В 1921 году М. Горький привлек Рождественского к работе в издательстве «Всемирная литература» в качестве поэта–переводчика французской, немецкой, отчасти английской поэзии. Там он прошел хорошую переводческую школу. В круг общения Всеволода Александровича входили большинство известных поэтов тех лет. В издательстве «Всемирная литература» он сблизился со знакомым еще по Царскому Селу Николаем Гумилевым, который привлек его к участию во втором «Цехе поэтов». В 1915 году Рождественский познакомился с Сергеем Есениным. Он был среди тех, кто первыми вошел в номер гостиницы Англетер, после того, как там покончил жизнь Есенин. Начиная с 1927 года, поэт каждую осень проводил в Коктебеле, в доме Максимилиана Волошина, еще в начале XX в. ставшего пристанищем людей искусства и науки. Здесь жили А. Толстой, А. Белый, К. Петров–Водкин, В. Инбер и многие другие поэты, артисты, музыканты, инженеры, врачи. 
В 1930-е годы поэт много путешествовал по стране, участвовал в поездках писателей по республикам Средней Азии, впервые перевел на русский язык классика казахской поэзии Абая Кунанбаева, Мухтара Ауэзова и других. Вышли несколько сборников его стихотворений и большой том избранных стихов (1936). В годы Великой Отечественной войны Всеволод Александрович был фронтовым корреспондентом, сотрудничал в армейских газетах, воевал на Ленинградском, Волховском, Карельском фронтах за освобождение родного города, награжден боевыми наградами. В послевоенные годы Вс. Рождественский писал стихи, прозу, воспоминания, исследования о Пушкине, либретто к опере Ю. А. Шапорина «Декабристы», много занимался стихотворными переводами, был членом редколлегии журналов «Звезда» и «Нева». За свою долгую жизнь он выпустил более десяти стихотворных сборников, последний – «Психея» – вышел в 1977 году, вскоре после кончины поэта. 
В 1927 году Всеволод Александрович женился на Ирине Павловне (урожд. Суккей), ставшей ему верной спутницей на всю жизнь. Родные говорили, что хотя характеры супругов были несхожи по темпераметру, и в их отношениях был известный драматизм, они были неотделимы друг от друга, а драматизм этот был не разрушающий, а созидающий. Дочь поэта Наталья Всеволодовна вспоминала, что ее отец «не выносил важности, снобизма, современной деловитости, суетности, называя все это «московским стилем». Неприемлемыми были для него понятия «устраиваться», «добывать», «доставать» чего-либо». Его жизненной позицией было изречение древних: «Говори, что думаешь, делай, что должен, и будь что будет!». 
В самые последние годы, уже прикованный к «креслу на колесиках», он продолжал удивляться жизни и «писал стихи до последнего дня. Он и упал, чтобы больше не подняться, выронив перо из рук…  <…> Его недописанное стихотворение было о малыше, для которого мир раскрыт, как увлекательная книга. По существу, всеми своими стихами он только и делал, что звал смотреть, слушать, удивляться тому, что дарит нам жизнь» [11]. 
И по сей день стихотворения «последнего истинного петербуржца нашей поэзии», как называли Всеволода Александровича за подлинную интеллигентность, требовательность к себе и слову, являются «источником светлой радости» как для знатоков поэзии, так и для тех, кто впервые открывает книгу с его светлыми лирическими стихами. 
 Кирилл Финкельштейн   

 


Примечания
 
1  Николай Гумилёв. Сочинения. В 3 т. Т. 3. Письма о русской поэзии. М.: Худ. Лит., 1991. С. 283–365.
2 Амстердам А. В. Всеволод Рождественский. Путь поэта. М.;Л.: Сов. писатель. 1965; Васильева И. А. Всеволод Рождественский: Очерк жизни и творчества. Л.: Сов. писатель. 1983.
3  О Всеволоде Рождественском: Воспоминания.Письма. Документы. / Сост.: Азаров В. Б., Рождественская Н. В. Лениздат, 1986.
4. Об А. В. Рождественском рассказывается в  книге "Императорская Николаевская Царскосельская гимназия. Сост. К.И. Финкельштейн. СПб: Серебряный век, 2008. С. 41–42".
5. Лето семья проводила в селе Ильинском Тихвинского уезда, где владела небольшим домом, находившемся на опушке дремучего новгородского леса. Неподалеку от него стояла избушка няни Елизаветы Калязиной, которая провела Севу с младенчества до студенческой скамьи, была искренне и бесхитростно привязана к семье Рождественских. Однажды няню нашли убитой в своей избушке. Всеволод тяжело переживал смерть любимой Елизаветы, он посвятил ей стихотворение: «Умерла моя Лизавета… / А в прошедшем еще сентябре / Мы беседовали до рассвета, / Пили чай и легли на заре». 
6. Платон Александрович Рождественский (1883–1911?) был учеником Николаевской гимназии, потом студентом Военно–Медицинской академии. Ольга Александровна Федотова (урожд. Рождественская, 1885–1978) училась в Царскосельской Мариинской женской гимназии. Была подругой сестры А.Ахматовой Инны. После революции работала в различных детских учреждениях воспитателем. Автор воспоминаний о Вс. Рождественском – «Мой брат» и А. Ахматовой – «Аня Горенко». 
7. Письмо О. А. Федотовой к В. А. Рождественскому. 26 марта 1969 г. // Лавров А.В., Тименчик Р.Д.  Иннокентий  Анненский в неизданных воспоминаниях.//Памятники культуры: Новые открытия. М., 1983. Еж. М. «Наука»,  С. 110–112.
8. Вс. Рождественский. Страницы жизни. М.-Л.: Сов. писатель. 1963. С. 22, 99.
9. Царское Село в поэзии 1750–2000. Антология. 122 поэта о городе муз. СПб: Фонд русской поэзии, 2000. С. 182–189.
10. Коммуна помещалась в огромной двухэтажной квартире купцов братьев Елисеевых, расположенной в доме, выходившем на Мойку, Невский и Морскую. Благодаря усилиям М. Горького литературная братия получила кров, пайки и тепло в вымерзающем, голодном Петрограде. В книге «Страницы жизни» Вс. Рождественский рассказывает о встречах с представителями различных литературных кругов, населивших «Дом искусств»: соседом по комнате Н. Тихоновым, М. Шагинян, Н. Гумилевым, А. Грином, О. Форш, К. Чуковским, М. Лозинским и многими другими. 
11. Рождественская Н. В. У нас дома // О Всеволоде Рождественском. С. 306–331. 

Источник: http://kfinkelshteyn.narod.ru/Tzarskoye_Selo/Uch_zav/Nik_Gimn/NGU_Rozhdest.htm



Информация из Википедии: 

Родился 29 марта (10 апреля) 1895 года в Царском Селе. Отец, Александр Васильевич Рождественский (1850—1913), преподавал Закон Божий в Царскосельской гимназии с 1878 по 1907 год. В этой гимназии Всеволод начал учиться.

В 1907 году семья была вынуждена переехать в Санкт-Петербург. Закончив 1-ю петербургскую классическую гимназию, он поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, который не окончил из-за начавшейся войны.

Первый сборник стихов — «Гиназические годы» (1914). Входил во второй «Цех поэтов», влиянием поэтики акмеизма отмечены его сборники «Лето» и «Золотое веретено» (оба 1921). Занимался переводами для издательства «Всемирная литература». Рождественский в наибольшей степени разрабатывал «экзотическую» линию акмеизма, восходящую к Гумилёву: его стихи начала 1920-х гг. в изобилии населены путешественниками, пиратами, корсарами, санкюлотами и т. п. В то же время Рождественскому, по мнению критиков, хорошо удавалась и пейзажная лирика, воспевающая (совсем не в акмеистическом духе) мирные радости сельской жизни и безмятежной любви.

Один из немногих младших акмеистов, продолжавший активно печататься в последующие годы: опубликовал около десятка стихотворных сборников (в основном в жанре интимной, городской и пейзажной лирики) и двухтомник избранного (1974). Его стихи, в целом сохранившие неплохую технику, демонстрируют постепенный переход от модернистской поэтики к традиционной, с небольшой долей «разрешённой» историко-географической романтики.

Пережив акмеистский пери­од, Рождественский стал поэтом-конформистом, однако не пропагандистом. Обращение к теме строительства социализма в период первых пяти­леток и в послевоенные годы (главным образом, в Ленин­граде) дополняется в его творчестве лириче­скими литературными портретами поэтов (А. Пушкин, А. Фет, Байрон, Д. Кедрин и др.) и компози­торов (Шопен, Чайковский). Для стихов Рождественского характерно классическое построение, под­час они повествовательны (в том числе — истори­ческие темы); нередко они носят описатель­ный характер — вплоть до чистой «природ­ной лирики». Они легко читаются и не таят в себе никаких неожиданностей.[1]

Рождественский является также автором ряда оперных либретто, песен, стихотворных переводов и двух книг мемуаров, «Страницы жизни» (1962) и «Шкатулка памяти» (1972). Был членом редколлегии журналов «Звезда» и «Нева».

Участник Великой Отечественной войны (военный корреспондент).

Награждён орденами Трудового Красного Знамени и Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги»[2]

Старшая сестра поэта — Ольга Александровна Рождественская (Федотова) (1885—1978).

Всеволод Рождественский умер 31 августа 1977 года в Ленинграде. Похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища

 

Тағы да оқыңыз