Надо сказать, что первым, кто не только заприметил у Снегина эти замечательные свойства, но и нашел им устойчивую точку приложения, был Ильяс Джансугуров. А действовал он безошибочно и быстро через директора Алма-Атинского сельхозинститута Ураза Кийкымовича Джандосова.
Через 60 с лишним лет сам Снегин об этом поведает так:
"… Однажды, в разгар благословенной семиреченской осени меня вызвали к директору института — Джандосову… Мы, студенты, уважали своего директора, гордились им. Он был бесстрашен и верен в любви, когда СУДЬБА столкнула его с девушкой, как тогда говорили, из классово-чуждой среды.
Спустя десятилетия я попытаюсь рассказать об этом ярком, с непростой СУДЬБОЙ человеке, о его детстве и юности в дилогии "Утро и два шага в полдень". Удалось ли, не мне судить, но не написать я не мог. Повторяю, это произойдет спустя годы и годы. А в тот радужный день я не без трепета перешагнул порог директорского кабинета не потому, что приблизилось и всеми ощущалось время тревог, а потому, что вызывал директор, перед которым должно быть в ответе за все.
Джандосов был в своем обычном полувоенном костюме. Гимнастерка туго перепоясана широким ремнем с хомутиками, на которых обычно крепились кобура или кавалерийская шашка. Густой непокорный чуб отливал воронением. Окинув меня насмешливо-веселым взглядом, директор сказал:
"Ты становишься знаменитостью… С тобой хотел бы познакомиться Ильяс Джансугуров… Звонил он на днях, приглашает к себе. Вот адрес. — И пошутил. — Не только рыбак рыбака, но и поэт поэта…"
Надо сказать что слово судьба у Дмитрия Федоровича всегда было в чести, и как таковую {ГаШт, ГоПипа, ВезИпу, Ваз Los das Schicksal, участь, юдоль, жребий, тагдыр, жазмыш) он воспринимал в большей степени стоически, в русле концепций Аристотеля, аль-Фараби, Спинозы, Вольтера, Канта, Шиллера, Герцена, Маркса, Ганди, Толстого, Абая и еще множества истинных учителей жизни, чьи великие творения у него всегда были под рукой на книжных стеллажах в рабочем кабинете. Но не чужда была ему и неукротимая жажда бетхо-венски решительно переломить рок, осознанно или стихийно идти ему наперекор. Наверное, без такого парадоксального единства (единения) не бывает истинного творчества.
"Ты зачем взял в руки карандаш?" — спросил Джансугуров у молодого Снегина.
Снегин растерялся:
"Какой карандаш?"
"Которым пишут стихи".
"Но, Илъяс-ага…"
Поэт прервал:
"Ты не обижайся. Надо знать — зачем взял карандаш. Иначе не станешь поэтом. В жизни людей все держится и движется делом. Дела, к счастью, бывают добрыми и, к несчастью, злыми. Поэзия — дело доброе…"
Дмитрий Снегин. "Личность и Время" http://bibliotekar.kz/dmitrii-snegin-lichnost-i-vremja/yetot-neponjatnyi-ataman-annenkov-ili-ka.html
